"СВО" поддерживают малограмотные, немолодые и бедные

 

Причем все критерия находятся в прямой зависимости с уровнем поддержки «спецоперации»: чем необразованнее, старше и беднее россиянин, тем, как правило, выше уровень поддержки. Это следует из декабрьского исследования Russian Field, посвященного позиции респондентов по отношению к одной социальной группе в составе ВС РФ.

 

Полные результаты опроса еще не опубликованы на сайте компании, но предварительные выводы можно просмотреть в Телеграм-канале. Предметом изучения социологов на этот раз стала страта, составляющая сегодня значительную часть российских вооруженных сил и состоящая из заключенных, совершивших тяжкие преступления.

Показательно, что треть россиян в общей массе все же позитивно относится к помилованию убийц, насильников и маньяков, наивно полагая, что очередная «Карельская резня» по каким-то причинам их минет. Этот факт со старта дает понимание, что у 32% граждан России довольно приземленное видение о назначении пенитенциарной системы в целом.

Возрастной сегмент «60 и старше» — единственная группа, поддерживающая освобождение тяжких заключенных из мест лишения свободы; наоборот, молодежь в возрасте до 30 лет выступает резко против игнорирования моральных норм и законов, превращающего превратившего Россию 20-х годов XXI века в страну четвертого мира.

Материальное положение респондентов не так заметно влияет на результаты исследования, но тенденция все же прослеживается: чем беднее россиянин, тем больше ему наплевать на то, что завтра он может быть убит, а его дети изнасилованы выпущенными на свободу маньяками и педофилами. «Респонденты без высшего образования чаще людей с высшим образованием поддерживают освобождение заключённых, осуждённых за тяжкие преступления».

Остается добавить, что, согласно официальной статистике, количество преступлений, скажем, с использованием оружия в России возросло в этом году на 49% по сравнению с 2022-м. Но здесь стоит помнить, что с марта 2023 года действует закон о "дискредитации добровольцев", вследствие которого «когда у полиции есть возможность не фиксировать преступления добровольцев, их не фиксируют». Поэтому реальный рост преступности, очевидно, гораздо выше рисуемого российским госстатом.

Факты сокрытия режимом массы новых преступлений фиксируются, и скрывать их становится все тяжелее. При этом стоит держать в уме тот немаловажный нюанс, что из «зоны СВО» в Россию вернулась лишь небольшая доля помилованных «героев», и основные события последуют после реэвакуации многотысячных толп преступников на территорию РФ.

Интересно, поддерживала ли 85-летняя Юлия Буйских из Кировской области помилование убийц, а 10-12-летние школьницы из Новосибирска — амнистирование насильников? В первом случае мы об этом уже точно не узнаем, ибо «герой России» убил пенсионерку. У школьниц же пока есть все шансы дождаться очередных насильников, вернувшихся со «спецоперации».